Несёт меня мистраль в дальнюю даль
Несёт меня мистраль в дальнюю даль…
Вояж, вояж – туда ни разу где не был…
Где радуга и синее небо…
Эти и ещё многие строчки “Вояжа” посвящены Володе Ширкину. “Вояж” – первая песня, записанная не у Ширкина летом 1988. Потому что его к этому времени уже не стало.
Володя Ширкин умер в 1988 году на гастролях в Одессе. Пока я, Пресняков, Пугачёва прыгали по сцене на дикой жаре, он просто не дотянулся до таблетки в номере.
Володя помогал мне, как мог, года с 1983. Все студийные записи, вплоть до его смерти в 1988, сделаны в его студии, разумеется, не его личной. Он был техническим директором оркестра М. Магомаева и в его ведении находился аппарат маэстро, в том числе и то, чем народный артист, практически, не пользовался – студия звукозаписи. Каким образом Ширкин сумел убедить Магомаева в приобретении столь дорогого оборудования, для неизвестно каких целей, мне до сих пор неясно. Но факт остаётся фактом: Игорь Замараев – звукорежиссёр, “писавший” меня до тех пор, пока в начале 90-ых не уехал на ПМЖ в Осло, где, кстати, работает по специальности в государственном театре Норвегии, познакомил меня с Ширкиным.
Ширкина побаивались многие: и маститые и знаменитые – бывал в обращении крутоват, но сердитость его была сродни какой-то сказочной “бабко-яговской”: вроде бы ругался, но как-то по-стариковски, по-доброму. При этом он был старше меня всего-то на 15 лет, но проблемы со здоровьем имел неслабые. Семейные неурядицы замучили его и, в конце концов, и послужили причиной его смерти. Когда-то в наши отношения вклинился и Лис – это уже были коммерческие проекты великого комбинатора, в которые он приглашал и Ширкина, используя его киловаттный аппарат и студию звукозаписи. Но могу сказать одно: за всё время записи у Ширкина: с первой песни до последней, я не заплатил ни копейки.
Вояж, вояж – туда ни разу где не был…
Где радуга и синее небо…
Эти и ещё многие строчки “Вояжа” посвящены Володе Ширкину. “Вояж” – первая песня, записанная не у Ширкина летом 1988. Потому что его к этому времени уже не стало.
Володя Ширкин умер в 1988 году на гастролях в Одессе. Пока я, Пресняков, Пугачёва прыгали по сцене на дикой жаре, он просто не дотянулся до таблетки в номере.
Володя помогал мне, как мог, года с 1983. Все студийные записи, вплоть до его смерти в 1988, сделаны в его студии, разумеется, не его личной. Он был техническим директором оркестра М. Магомаева и в его ведении находился аппарат маэстро, в том числе и то, чем народный артист, практически, не пользовался – студия звукозаписи. Каким образом Ширкин сумел убедить Магомаева в приобретении столь дорогого оборудования, для неизвестно каких целей, мне до сих пор неясно. Но факт остаётся фактом: Игорь Замараев – звукорежиссёр, “писавший” меня до тех пор, пока в начале 90-ых не уехал на ПМЖ в Осло, где, кстати, работает по специальности в государственном театре Норвегии, познакомил меня с Ширкиным.
Ширкина побаивались многие: и маститые и знаменитые – бывал в обращении крутоват, но сердитость его была сродни какой-то сказочной “бабко-яговской”: вроде бы ругался, но как-то по-стариковски, по-доброму. При этом он был старше меня всего-то на 15 лет, но проблемы со здоровьем имел неслабые. Семейные неурядицы замучили его и, в конце концов, и послужили причиной его смерти. Когда-то в наши отношения вклинился и Лис – это уже были коммерческие проекты великого комбинатора, в которые он приглашал и Ширкина, используя его киловаттный аппарат и студию звукозаписи. Но могу сказать одно: за всё время записи у Ширкина: с первой песни до последней, я не заплатил ни копейки.
Блог закрыт. Комментарии отключены. Встречаемся в Telegram