Иисус Христос – суперзвезда (II)

Перечитываю эти строки и думаю: «Куда полез! Во загнул, писатель!» Так что вернусь на землю, в студию, в Москву 1992 года.

«Иуду» записал часа за четыре. Это чистого, вокального времени. Сейчас понимаю, что это какая-то нереальная цифра. Это же не песня какая-то. Не хиток.



Но тогда деньги, которых не было, считать умели. Наверное, сегодня я постарался бы погрузиться в образ, войти в ТО состояние. А тогда, в студии, около моего микрофона стояло, сидело, лежало куча народа. Со одной стороны стоял Вадим Буликов, радующийся, как ребёнок, когда у меня получалось и драматически закатывающий глаза, когда я лажал, с другой стороны Слава Птицын, умирающий от ужаса, когда мне не удавалось доносить смысл, понятный, наверное, только одному ему.

Как-то за пару минут, для вхождение в образ, он пытался мне вкратце пересказать Библию! Рядом лежало человек двадцать хора – они уже порядком устали, а их не отпускали. Кто-то жевал, кто-то кемарил – вообщем атмосфера была не слишком творческая. А кто помнит большую студию ГДРЗ, тот поймёт – там симфонический оркестр записывался, краснознамённый ансамбль песни плясал...

А я там трагедию задумал исполнить. Трагедию человека, оставшегося в одиночестве перед страшным судом. А тут гениальный перевод, который не то, что спеть, прочитать-то трудно. Причём, как таковой, партитуры у меня не было. Была кассета с записью оригинала, которую я постоянно прослушивал. «My mind is clear now» - шипело с кассетника. «Ум прояснился мой» - повторял я тут же раз десять-двадцать в микрофон. И так до конца, чтоб не ошибиться, чтобы чего-нибудь не пропустить.

Может, утрирую: и фразы были длиннее, и что-то пел наизусть, но что было, то было. Как вокалисту, которым себя я никогда не считал, это очень удобно. Во всяком случае, с точки зрения техники. Но что касается драматических сцен, то там пофразово записывать было нельзя – невозможно разбивать монолог на отдельные фразы, теряется смысл происходящего. Как это удалось не понимаю, да и не помню, но когда закончил, это была «Гибель Иуды», я сам погиб…

Просто потом родился заново. Но когда слушаю сегодня, то умираю вновь и вновь.

Сознаюсь, я человек сентиментальный. Когда читаю что-то душещипательное или смотрю по тв, могу разрыдаться: не могу видеть чужое горе. Поэтому слушаю «Иисуса» нечасто – долго отхожу.




Откопал фото: из студии ГДРЗ, после записи Иуды.